Свадьба Афанасия Кроквы — рассказ о войне, о любви, о человеческом достоинстве, о характере и Человеке с большой буквы.
Свадьба Афанасия Кроквы. Рассказ о войне
Никто не понимал, что гоготал долговязый и сухоребрий каратель. Но все видели, как из его рта выползали змеи. Они долго шипели в ушах, а потом их шипение переводил на человеческий язык перепуганный учитель из соседнего села.
— Он говорит, что под вашим хутором вчера застрелены трое солдат. Если бы это случилось здесь, они бы забили всех до одного. А так хотят повесить только тех, у кого в семьях есть партизаны. Если же вы не выдадите партизанских родственников, то будете уничтожены все.
Двести дедов, старух, женщин и детей стояли под безумно палящим солнцем, но им было холодно. Струйки мороза струились из черных отверстий автоматов и пулеметов, нацеленных на всех вместе и ни в кого в частности. Над толпой висели преджнивная жара и предсмертное молчание. Затем снова из эсэсовского рта поползли гадюки.
— Он говорит, что вы можете молчать еще десять минут, а тогда он велит стрелять.
Десять минут бегали морщины по челах, десять минут истекали молчанием солнце, десять минут задубелими глазами всматривались в закрученный спориш, будто хотели найти в нем какое спасение. Потом толпа зашевелился, и озерцо людей выплеснуло тысячелетнего Афанасия Крокву. Он забыл даже поклониться людям, а пошел прямо на учителя.
— Скажи этому тому пану, то мои сыновья забили тех ублюдков. И еще скажи, пусть не смеют меня избивать, потому что я чесоточный. Пусть просто вешают.
— Сколько ваших сыновей в лесу? — учитель перевел вопрос эсэсовца.
— Все до одного.
— А кто у вас есть дома?
— Была баба, и умерла.
— А чтобы тебе язык отсох! — высунулась из толпы седая женская фигура, разве на несколько веков моложе Афанасия. — Живым меня в могилу кладет, да еще и прилюдно. Не убежишь ты от меня, ироде, и на тот свет!
Эсэсовец хохотал долго и смачно, когда учитель перевел ему этот монолог старой.
— Это ваша баба? — спросил Афанасия.
— Угу. Моя. А чья же еще?
— Правду говорил дед, что ваши сыновья в партизанах? — допытывались у бабы.
— А правду. Разве такой соврет? Все соколы наши в лесу гнездятся…
Их повесили на гигантском вязе возле бывшей церквушки. Изумленными глазами смотрели они на спасенных ими людей и показывали вслед карателям свои синие прикушенные языки.
Афанасий Кроква отродясь не имел детей, а баба Арина, что соединилась с ним веревкой, никогда не была его женой. Говорят, в юности они очень любили и хотели поженится, но родители не позволили. Выдали Арину за богатого.
Может, это правда, а может, человеческая фантазия творит новую легенду о великой любви, которая уже на смертном одре дала начало жизни.
Василий Симоненко
Перевод с украинского Алполина
Загрузка ...