Популярно
1:59, 14 октября 2016

Кукарекали петухи на рушниках. Рассказ о любви


Искренний рассказ о любви «Кукарекали петухи на рушниках» Колоритный, душевный, рекомендуем почитать всем любителям лирической прозы!

кукарекали петухи на рушниках рассказ о любви

Кукарекали петухи на рушниках. Рассказ о любви

В Ониськи ноги становились деревянными, когда где-то рядом был слышен его голос, Она всегда шла мимо него еле живая и не смела повести даже бровью в его сторону.

А Виктор кричал:

— Анисья! Когда ты скажешь, что я для тебя самый лучший?

— Когда надоишь от козла полный подойник молока, — отрезала девушка.

— Я не буду бегать за тобой, — смеялся парень. — Я просто приду сватать.

— Приходи, тыквы уродились добрые, — как сквозь цедилку, пропускала слова, сдерживая за белизной зубов и обиду, и боль, и надежду.

Иногда дояркам терять терпение, и они начинали заступаться за Анисью.

— Ты ее мизинца негоден! — говорили ему.

— Ов-ва! Лишь только сказал «цып-цып», то прибежит, как наседка, — не унимался парень.

— Гляди, чтобы не пришлось самому на яйцах сидеть, — рубила Анисья под общий хохот.

Только отцу могла Анисья доверить, чего стоила ей ее развязность. Отец был совсем юный. Он ушел на войну тридцатилетним и таковым остался навеки. Анисья часто хотела увидеть его седым и усатым. Не получалось. Мать поздоровалася со старостью, а отец остался молодым. Время уже потеряло над ним власть.

— Ой, как мне тяжело, папа, — говорила Анисья, опуская к поясу черную тоску своих волос. — Как я его люблю и… ненавижу! — топала маленькой ножкой. — Что мне делать, папа?

Но отец молчал, и тогда дуги девичьих бровей сползалися до курносого носа, а веки быстро-быстро моргали, загоняя назад непослушные слезы.

Осенние рассветы тревожные, как маячня. Анисья заспанными глазами ощупывала их седую бездонность и ныряла в их тревогу. По дороге до фермы она досматривала свои девичьи сны.

Однажды ее разбудил Виктор.

— Чего идешь, как лунатик? — засмеялся он возле самого уха, и Анисья вновь почувствовала, как немеют ноги. Но голова и язык у нее никогда не немели.

— Лучше скажи, а чего ты так рано из пеленок вылез?

Он промолчал, а потом как-то несмело взял за руку. Анисье совсем не хотелось одергивать ее.

— Никогда не думал, что у тебя такие нежные руки…

— Мужик не поверит, пока не пощупает, — спрятала досаду в улыбке.

— Пойдешь за меня? — вдруг ни с того ни с сего спросил Виктор. — Пойдешь?

— Может, и пойду за тебя… учетчиком работать — Она таки одернула руку и шла словно по острию лезвия.

— То я приду сватать, — сказал, будто не слышал ее слов, и так же внезапно, как появился, растаял в сизой дымке.

Целую неделю за спиной Анисьи, куда бы не шла, слышались шепот и хихоньки. Под нескрываемые любопытные взгляды ее плечи сутулилися, а мысли угнетала обида: «На все село растрещал». Тоска туго сжимала грудь.

Виктор пришел в субботу. В кепке набекрень, в начищенных до блеска хромовиках, красивый и прилизанный, как плакат. Он расселся на скамье, закинул ногу на ногу, будто выставляя напоказ новые сапоги. И сразу же завел какой-то пустой разговор с матерью. Говорил долго и откровенно хвастался, а потом, словно между прочим, сказал:

— Я вот, тетя, пришел сватать вашу Анисью…

Мать удивленно подняла голову и сказала обиженно:

— Разве, Виктор, теперь об этом с родителями торгуются? У Анисьи своя голова на плечах. — И, как бы подчеркивая свою непричастность к тому, что творится в доме, медленно побрела во двор.

Они долго сидели вдвоем в комнате и молчали. Кукарекали петухи на рушниках, и от их молчаливого пения звенело в ушах.

— Так что скажешь мне, Анисья? — издалека плеснул тревогой голос Виктора.

— А ты у меня ничего не спрашивал.

— Ты же знаешь, почему я здесь. — Он смотрел так умоляюще и виновато, что у нее все тело наполнилось ленивой жаждой.

— Ты еще не вытоптал и тропинки до моих ворот, а уже стучишь в сердце, — встряхнула с себя вялость.

— Но ведь ты любишь меня…

— Откуда ты знаешь? — насмешливо подвела глаза.

— Об этом говорит все село…

— Но один человек этого не говорит. — Анисья отбросила в угол вышивание и не знала, что делать со своими руками. Гневом вспыхнули карие глаза.

Виктор словно впервые увидел ее.

— И ты опозоришь меня на все село? — сразу же понял бессмысленную плачевность своего вопроса.

— Какой ты, Виктор, — не слова, а слезы текли с ее уст. — Иди прочь и можешь набрать на грядке сколько угодно тыкв. Хоть на телеге приезжай. — Анисья глумилась над своей мукой. — Одного тебе мало, бери целый воз и корми ими свою спесь…

Он пошел сгорбившись, будто и в самом деле нес на своих плечах повозку тыкв.

Анисья рыдала над вышиванием.

Василий Симоненко

Перевод с украинского Алполина

(Visited 282 times, 1 visits today)

© 2024 ΑΛΠΟΛIΝΑ
Дизайн и поддержка: GoodwinPress.ru